Оливер Кромвель когда то назвал законы Англии запутанными и непроходимыми джунглями. Характеристика идеально подходит к существующей системе образования. Предметы, наложенные один на другой, напоминают незакрывающийся чемодан, в котором нагромождены вышедшие из моды платья и костюмы. Попробуем выстроить эти системы с позиции бизнес модели так, чтобы конвейер получения знаний и компетентностей работал исправно и чтобы знать, какой из элементов системы ремонтировать, если механизм вдруг забарахлит. Все знаниевые процессы здесь приводятся в ясную систему, как в таблице Менделеева. Ведь гениальность Менделеева заключается не только в том, что он упорядочил элементы согласно их атомным весам, приведя хаос в порядок и выручив средневековых алхимиков, которые могли лишь методом проб и ошибок экспериментировать в поисках секрета превращения простых металлов в золото. А теперь появилась возможность точно прогнозировать, что нужно с чем смешивать, чтобы получать ожидаемый результат! Такая же идея заложена в любом поисковом портале типа Google Yandex. И если эти поисковые системы стали самыми распространёнными в мире, то почему система образования по-прежнему их игнорирует? Ведь общеизвестно, что дорожки надо асфальтировать там, где люди уже их протоптали. Только тогда мы придадим системе образования современное «человеческое лицо». В Гипермаркете Знаний всё компактно структурировано в двадцать систем: получения знаний и навыков, чередования уроков, регламентирования домашних заданий, питания, доставки детей, поощрений и наказаний, отбора учеников и учителей, оплаты, формирования характера, обращения с деньгами, выстраивания карьеры и другие. И главное – здесь даны ответы на вопросы: кто как где когда зачем сколько стоит? «Кто» Кто будет учить, а также организовывать школьный менеджмент, отвечая за конечные результаты этой фабрики new знаний? Неужели учителя предметники? Но ученики уже лучше многих учителей разбираются в компьютерах, музыке, спорте, автомобилях, мобильных телефонах, моде, Интернете. А грамматические ошибки теперь автоматически исправляются программой Word. Я предвижу возражения читателей, которым невыносимо слышать упрёки в адрес их заслуженных наставников. Но ради справедливости прошу быть снисходительными не только к сословию учителей, но и к детям, несправедливо страдающим от той немощной части работников образования, которые сдерживают развитие умов и менталитета юношества, обрекая его на не очень радужные перспективы. Вы спросите, кем заменить слабых или неподходящих учителей? Это как раз не проблема. В условиях массового производства (а наша школа – массовая) сплошной ручной труд учителя, дальше всё хуже оплачиваемый, будет неумолимо вытеснен машинным трудом – компьютерным, стендовым, тренажёрным, интернетным, дистанционным, гипермаркетным. А тот, кто, как тренер в спорте, будет доводить до совершенства индивидуальные особенности своих подопечных, будет достоин не минимальной, а максимальной оплаты. И называть его станут не учителем, а коучем! Конечно, всё новое наталкивается на ожесточённое сопротивление. Но я хорошо помню время, когда запрещалось писать шариковыми ручками из-за опасения испортить почерк. И нас заставляли пользоваться перьевыми ручками и прокисшими тянущимися фиолетовыми чернилами в кону сообразной чернильнице. Ну и где теперь те чернила? И что было бы, если тогда написанный бизнес план совершенствования образования предполагал бы улучшение качества чернильницы и увеличение производства перьевых ручек? «Как» Долгое время в педагогике проводился эксперимент. Школьную жизнь разбивали на уроки. Зачем? Теперь я понимаю, что только для организационного удобства взрослых людей. Звонки в школе придумали по той же причине, по которой дают сигналы обитателям зоопарка, вырабатывая в них условный рефлекс. Поэтому школьная жизнь сориентирована не на развитие личности (что она повсеместно декларирует), а на развитие условного рефлекса: звонок с урока – на урок, с урока – на урок. И так целый день. А потом всю жизнь. Теперь этому животному рефлексу надо противопоставить более интеллектуальную технологию учебного процесса. Например, не под предмет, а под конечный результат. И учить уже не только по книжкам. Через два три десятка лет выучивание параграфов скорее всего станет анахронизмом. Если компьютерная техника за предыдущую четверть столетия выросла от калькулятора до Интернета, то за последующие двадцать пять лет мощь её технологий утроится. С появлением интернетного Гипермаркета Знаний, где можно будет одним нажатием клавиши компьютера получить урок любой сложности по любому предмету, учение перестанет быть скучным, ненавистным и бесперспективным. Оно будет поисковым и апгрейдовым. В самом деле, учить по одному единственному учебнику (или даже по альтенативным) – это дорога назад. В 21 веке одновременно пользуются разными источниками. Тогда уроки из догматичных превращаются в со исследовательские, которые не только лучше усваиваются, но и являются new знаниями, так как добыты, а не навязаны. Речь не о том, что в таком случае каждая школа должна иметь компьютеры не только для уроков информатики, но и в рядовых классах, и не о том, как это дорого. Речь идёт об установлении пропорции между компьютерным и ручным трудом. Именно в этом суть системного подхода. Впоследствии эта реструктуризация повлияет на переориентацию полиграфической промышленности (не придётся печатать сотни миллионов морально устаревших книг), переспециализацию педвузов (помимо подготовки просто учителей - выпуск коучей, тренеров и менеджеров), перенаправление объёмов финансирования бюджетных средств и переформирование фондов оплаты труда для усиления мотивации учителей коучей. "Где" Конечно, это уже поднадоевший архаизм - учить детей в много людной комнате, да ещё всех "на одну колодку". Коммунарские методы 20 века дают всё меньше и меньше эффекта. Поэтому достаточно посмотреть на эскизы школы будущего в разворотах обложки книги и немного пофантазировать. "Когда" Любой технолог скажет, что новые экспериментальные технологии нельзя внедрять спонтанно - только поэтапно, осторожно и аккуратно, особенно в такой консервативной отрасли, как образование. Поэтому для проведения реформ сначала определятся "зоны прорыва" в выбранных городах, школах или классах, которые будут объявлены пилотными. Через год проанализируются результаты и упущения. После этого положительный опыт пилотных проектов распространится на другие регионы, школы и других "желающих", вплоть до сплошного внедрения тремя пятью порциями за 5-10 лет. "Зачем" Результат образования оценивается только одним индикатором: востребован ли обществом выучившийся человек на должном уровне, принят ли на серьёзную работу или учёбу по окончании школы. Успешна ли его личная жизнь и карьерный рост. Какова, в конце концов, его истинная цена. Скептики спросят: а как же общий единый стандарт? Где унификация, если все будут знать разное? Увы, столбовая дорога человечества подчиняется не унификации, а закону необходимого разнообразия, который принадлежит к классу законов верхнего уровня. Вроде бы ничего не мешало природе оставить один язык, чтобы людям было удобно общаться. Но количество языков не уменьшается, и нет тенденции всем говорить на одном языке, будь то самый модно распространённый – английский или даже специальный – эсперанто. Природа словно посылает месседж: не парьтесь, для выживания вас как вида нужно много языков. Ничто не мешало иметь один всемирный стандарт напряжения, но их два – 220 и 110 вольт. Ничто не мешало иметь один стандарт телевещания, но их не сколько: Pal, Secam, NTSC и др. Ничто не мешало иметь одну моду, один вид автомобилей. Но их множество. А какова ситуация со знаниями? Сколько их? Почему всех заставляют обладать едиными знаниями, и как природа это терпит? Ведь всех заставляют учить одно и то же, не разрешая выходить за рамки единственной парадигмы. Вот вам и тупик. Если бы все знали разное помимо базового, унифицированного – прорывы были бы более быстрыми и менее болезненными. Прогресс давался бы легче. Всё таки образование придумано для прогресса, а не для того, чтобы выбить ставку доценту или полторы ставки учителю по тому самому предмету, который уже превратился в труху и от прикосновения к которому рассыпается любая мысль. В продолжение трёх веков перед обучением ставилась цель – дать образование для всех одинаковое, единообразное, эталонированное, с пультом централизации в одном министерстве. Чтобы было легче проверять. Но в результате получилась знаниевая гемофилия – когда без притока свежей крови знаниевое потомство стало вырождаться. В том то и дело, что знания, как отпечатки пальцев, у всех могут быть разные, хотя пальцы у людей имеют одинаковое строение. «Сколько стоит» Конечно, рынок ворвался в нашу жизнь неожиданно. Стремительно внедрились новые технологии, исподволь изменилась мораль, охладились отношения между людьми, беспрецедентно усилилось иностранное влияние, стойко утвердилось национальное самосознание, и над всей этой сумятицей навис глобальный мир. И как-то так получилось, что на бестолковые шоковые реформы и разговоры о них народ ответил… тягой к образованию. Всем надоело доказывать, что люди, работающие в школе, ничем не хуже тех, кто работает в цехах, поэтому зарабатывать меньше не должны. Однако я никогда не мог смириться с ветхим стереотипом, что учителям надо стремиться к такому уровню зарплаты, как в промышленности. Во первых, это очень унизительно для эрудированных интеллектуальных людей с высшим образованием дотягиваться хотя бы до чернорабочих. Во-вторых, как можно завидовать зарплатам в нашей разгром ленной промышленности? Вы спросите, что же делать? У меня есть ответ. Так же, как в глобальной экономике используют индекс Доу Джонса (средневзвешенный уровень курсов акций тридцати крупнейших компаний мира), так и в образовании нужен индексный подход. Ведь довольно часто публикуются списки десяти самых привлекательных профессий и отраслей по престижности и по уровню доходов (банкиры, адвокаты, торговцы, архитекторы, программисты, девелоперы и т.д.). Нужно просто поместить профессию учителя в середину этой десятки. Тогда она автоматически превратится в престижную (так как находится среди лучших) и высокооплачиваемую. Это единственный способ избавиться от остаточного принципа распределения крох бюджетных средств. Образование так же, как, на пример, промышленность, транспорт, фермерство, должно стать бизнесом, работать по бизнес модели, а не по иждивенческой схеме. Только тогда к образованию придут деньги и его нищенское существование исчезнет, а труд учителя коуча станет высоко оплачиваемым и престижным. И всё встанет на свои места.