Телесная стратегия, эксперименты с телом всегда коммерчески беспроигрышны, поскольку секс, еда, здоровье в равной степени близки каждому и темы эти всячески эксплуатируются СМИ, рекламой и т. д. Дизайнеры не исключение. Развивая «дизайн-чувствительность» потребителя, они берут пример с современных технологий, которые давно проникли на биоуровень и раскрыли многие телесные секреты, применив их в клонировании, изменении пола, моделировании с помощью силиконовых протезов. Актуальной темой дизайна стала еда (что может быть ближе к телу!). Используя эмоциональное отношение к еде, дизайнеры включают ее образы в предметы (пуфом служит коробка с яйцами, светильником — ломоть хлеба). «Свет и еда», тема конкурса на Кельн-Мессе-2001, подчеркивает искусственность еды и сближение ее с нематериальным светом. Марти Гиксе, размышляя об искусственности еды, отчужденной от ее первоначальной органической природы, штампует логотипы фирм и рекламные слоганы на пиццу и зеленый горошек (правда, пока лишь в Интернете). Реклама теперь поглощается не только сознанием, но и как бы проникает внутрь тела, усваивается органически.
КОММЕРЦИЯ И КУЛЬТУРА В мире есть три мебельных «кита»: миланский, кельнский и парижский форумы. Каждый из них представляет собой целый город, размеры которого оценишь разве что с вертолета. В Кельне — 14 павильонов, в Париже — 7. У каждой выставки свои преимущества. Кельн славится большим количеством зарубежных участников (60%). Здесь можно получить полное и объективное представление о событиях в мире дизайна и мебели, тогда как в Париже заметен крен в сторону национальных производителей. Хотя всемирно известные фирмы показывают в Кельне лишь часть новинок, приберегая остальное для Милана, основные тенденции года заявляются именно здесь. Причем это тенденции реалистические, вещи из Кельна быстро появляются в магазинах всей Европы. Париж, наоборот, склонен забегать вперед, в будущее. И в этом его обаяние: культурных событий здесь много, они всегда в центре выставочной программы и явно «футуристичнее». Это ежегодный стенд VIA — института, занимающегося продвижением молодых дизайнеров с помощью грантов, заказов и т. д.: каждый год одному из них вручается «карт-бланш» и нескольких человек выбирают на конкурсе «Перманентный вызов». Это экспозиции Le Phare («Маяк»), Reperes («Заметки») и др. В Кельн Мессе на первый план выступает коммерческая сторона. Здесь много семинаров по бизнесу, заключается масса сделок, есть специальная экспозиция: один год — кухни-ванны, другой год — свет. Культурных событий — только два конкурса: студенческий конкурс Nachlux («Нахлюкс»), проходящий в рамках экспозиции по свету, и его инверсия Kölner Klopfer. На «Нахлюксе» взрослые выбирают студента, а на «Кельнском зайце» (Клопфер — персонаж мультфильма или комикса) студенты дают приз взрослому дизайнеру. Экспериментальный дизайн перемещен за пределы Кельн Мессе. Независимая от ярмарки программа Passagen («Пассажи» ) проходит в доках и салонах города. Там можно увидеть экспозицию дизайнера года, выбранного журналом Architektur & Wohnen (в 2001-м им стал Росс Лавгроув), выставляются знаменитости, такие, как Паола Навоне, и делаются художественные спецпроекты типа молодежного шоу Drive in.
Сколько раз я участвовал в работе международных мебельных салонов? Сбился со счета. Кельнскую мебельную ярмарку считаю знаковой. В том числе и 2001 года. Одно из личных замечаний, которое, кстати, подтвердили и многие мои коллеги-поставщики, — на последней кельнской ярмарке было очень мало посетителей. Западных посетителей, я уже не говорю о российских. Такого не было ни разу. Возможно, одна из причин — большое количество международных мебельных выставок. В первые четыре месяца 2001 года проходят три крупнейшие выставки: в Париже, Кельне и Милане. Другая причина:публика пресыщена, и удивить ее становится все сложнее. На мой взгляд есть еще и примета творческого кризиса: небольшие фирмы очень быстро копируют «топовые», тем самым обезличивая общий фон. А ведь вся ценность продукта — в его уникальности. Но основные преимущества «топовых» фабрик — качество, гарантируемое их историей, и авторские концепции лучших дизайнеров — позволяют им сохранить лидерство.
По моему мнению, кризис коснется и главной тенденции последних лет — минимализма. Странно наблюдать, как некоторые производители классического толка выбирают минимализм главной темой своих коллекций 2001 года. Ведь мини-малистичные вещи стали делать уже фирмы «второго и третьего порядка». А это верная примета скорого конца тенденции. И вот здесь мне как профессионалу интересно уловить в пока незначительных изменениях новых коллекций «знаковых» компаний рождение новых тенденций. Главное наблюдение: идет плавное смещение к видоизмененной классике. За счет добавления орнамента и цвета, за счет новых материалов. Не форма (в ней уже придумали, кажется, все, что можно было придумать), а именно материалы — сложные, композиционные — станут отличать одну вещь от другой. По моему мнению, акцент будет сделан на материалах и цвете. Вместо натуральных оттенков — яркие краски. Удивят ли нас новые предметы? Пожалуй, это уже присутствует. Для поколения, подключенного к Интернету, должна выпускаться принципиально другая мебель.
Несмотря на все отличия от западного общества, определенный кризис коснется и нашего мебельного рынка. Сегодня на нем есть все. Если в прошлом году уже было все, то сейчас «совсем все». В ближайшие год-два, думаю, будут существенные изменения в плане пересмотра позиции у многих продавцов и потребителей. У нас есть знатоки и хорошей кухни, хорошей одежды, и хорошей мебели. Это позволяет нам быстро становиться «опытными потребителями», выбирая лучшее из лучшего. Для такой аудитории мы прилагаем усилия и разрабатываем новые проекты. Один из них будет представлен уже в мае этого года. И после его запуска, я думаю, на выставках в начале 2002 года людей из России совсем не увидишь — все будут в нашем новом амбициозном салоне «Living conzept». И это не шутка.
