Мебельные выставки: интерьерное шоу
Попадая на бескрайние просторы мебельного шоу, нормальный человек испытывает отчаяние и тревогу. Он оказывается перед лицом необходимости выбора и одновременно его невозможности. Необходимости — потому что современная культура требует от каждого оригинальности и он вынужден искать «свою» мебель, иначе рискует потерять самоидентификацию. Невозможности — потому что выставка слишком велика (настолько, что посетителям выдают самокаты).
Собственно, так устроена вся сегодняшняя культура: это система с большим числом возможностей и отсутствием диктата со стороны морали, религии и, как ни странно, моды. В ней скорость коммуникации, стремительность распространения новых форм, по словам Бодрийяра, подобны вирусному заражению. В этом смысле миру, и дизайну в том числе, угрожает энтропия: вещи становятся похожими друг на друга. В ответ на вопрос о том, что актуально в нынешнем сезоне, 90% дизайнеров вот уже несколько лет твердят, что модно смешение разных стилей: классики и хай-тека, Востока и Запада, искусственного и природного. В ответах такого количества людей едва ли можно заподозрить незнание или отговорку, так как они безусловно владеют информацией в своей области. Ровно то же самое говорят дизайнеры про свой метод работы. В качестве источника вдохновения у них фигурируют не искусство, не чувства к противоположному полу, не путешествия и не личный экзистенциальный опыт — короче, не что-то одно, а все разнообразие повседневной жизни.
Паола Навоне:
Выставка — временное, нестабильное пространство с неопределенными границами, коммуникационный объект, который «включается» и «выключается», как телевизор. В этом смысле она является моделью всей сегодняшней культуры.
«Меня вдохновляет все. Я, как губка, впитываю впечатления — от красивой корзинки до встречи с друзьями. Эта губка работает 24 часа в сутки Паскаль Мург: «Я черпаю вдохновение из наблюдений за тем, как по-разному живут люди, как по-разному они используют вещи».
В такой ситуации, когда все делаю и всё, вдохновляясь всем, выбор невероятно труден. Какие-то его мотивы определить все же удается. Выбор происходит, во-первых, на уровне искусства (чистая форма, пластические качества вещи). Но это бывает редко, потому что таких вещей мало и мебель вообще не обязана быть художественным произведением. Во-вторых, на уровне, престижа. Здесь важно имя дизайнера. Старк — это Старк, иметь в доме Старка престижно. Правда, далеко не все его вещи красивы и удобны, но и никого не волнует. Есть также уровень богатства, на котором важны дорогие материалы и ремесленное качество работы. И наконец, «утробный» уровень чувственные предпочтения цветов, фактур. Хотя все эти стратегии очевидны, их сплетение в каждом конкретном случае иррационально.
Эта-то иррациональность (сказуемость) и оказывается источником драматизма. Для потребителя вы бор дивана, конечно, не так экзистенциален, как выбор спутника жизни или места проживания (страна, квартира), но все же довольно важен, поскольку дальше человек обречен на ежедневный телесный контакт с этим предметом. Диван может отражать образ жизни, а может и не отражать, но удовлетворение от покупки бывает только первом случае, когда отражает.
Не только потребитель выбирает. Выставка — это пространство всеобщего соития. Все выбирают всех производители — дизайнеров, дизайнеры — производителей, журналисты — трендовые предметы, о которых им писать. Ибо без дискурса вещь гораздо хуже продается: надо ведь объяснить человеку, за что ее можно любить. Поэтому именно на выставках производители предпочитают отдельным покупателям контакты с журналистами, которые потом разнесут информацию по изданиям, и такая «сеть» принесет в результате больший «улов». Пресса традиционно выступает в роли сводника между товаром и потребителем. (Отсюда успех Старка, который объяснения к своим вещам сочиняет сам, облегчая груд журналистам).
Именно на выставке выбирается объект, который будет положено вожделеть в течение будущего года. Никаких новых технологий в этих предметах нет (все же технология — объективный критерий), а формы и образы этих вещей — на любителя. Опыт показывает, что критериев хорошего дизайна столько же, сколько людей на свете. Когда истины не существует и нет единого, «правильного» пути, — который был, к примеру, в 60-х, когда мечтали дать всему миру дешевую, удобную, функциональную мебель, — остаются только стратегии личного успеха, политики и игры.
Как ведут себя фирмы? Некоторые поступают просто: например, переносят на мебель марки fashion, всегда более популярные, чем мебельные, — 200% успеха. Другие действуют тоньше: пропагандируют определенный образ жизни и под него подбирают дизайнеров, не боясь приглашать молодых. Образ жизни всегда убедительнее, чем просто мебель. Кто-то, подражая современному искусству, успешно продает экстремальность и противостояние... Обычно фирмы делают две презентации — на основной выставке и в салонах и художественных галереях, куда зовут звезд и где собирается тусовка. Цель — охватить оба полюса: коммерции и культуры. Тривиальным стало утверждение, что коммерция культурна, а культура коммерциализована. А между полюсами возникает вполне конкретный ток, точнее, поток — денег. Об этом помнят и дизайнеры. Концептуальный проект не приносит денег, но приносит культурные дивиденды (победы на конкурсах, имя, любовь прессы), которые, в свою очередь, принесут деньги. Если таким способом не удастся «впарить» концептуальный дизайн, его существование обеспечат параллельные коммерческие проекты.
Именно выставка способствует раскрутке звезды. Здесь есть определенные механизмы, как и в шоу-бизнесе. Успех больше зависит от правильной презентации продукта, нежели от его собственных достоинств. Поэтому появляются дизайнеры-шоумены, как Ньюсон и Старк, которые знают: мало сделать — надо правильно показать, чтобы тебя услышали, чтобы «коммуникационный акт» состоялся. И эта демонстрационность, выставочность, эксгибиционистичность, рекламность — свойства всей сегодняшней культуры. Здесь выставка уступает лишь телевизору.
Но даже самой тонкой стратегии, просчитывающей все шаги, не удается избегнуть «черного ящика», случая. Выставка — большое казино, особенно для молодых дизайнеров. Несмотря на это (или благодаря этому?), профессия дизайнера очень популярна, западные студенты утверждают, что нет проблем с работой — их «расхватывают» еще на средних курсах.
Степень чувствительности человека к предметам и к дизайну все увеличивается. Слишком коротко расстояние между нами и вещами. Не зря к дивану применяют те же эпитеты, что и к человеку: стильный, приличный, светский, скучный, заумный, безвкусный; не зря мебель штудируют социологи и психоаналитики. По форме кресла можно судить о модели поведения, которой следует его обладатель. И выставки отлично фиксируют смену этих моделей. Прошлогодняя Кельнская выставка отразила наступление виртуального мира в дематериализованной, стеклянной мебели. На Кельнской выставке этого года была заметна тенденция к некоторой «расслабленности» (во французской дизайнерской культуре она была всегда: вспомнить хотя бы отвязные диваны-ландшафты 1960-х — плод сексуальной революции). Сегодня принято сидеть в стиле «clubbing» (от слова «клуб»), то есть оттягиваться, демонстрировать свободу, а не условность. В таком же ненапряженном разговорном стиле ведутся передачи, пишутся статьи и заключаются сделки. Цель — ускорение и облегчение коммуникации.
