«Академик» уже несуществующей «Академии», талантливый артист приехал в Москву в 28 лет и начал с абсолютного нуля. Приставал к музыкантам на улице: «Где вы записываетесь, дайте адрес». На него смотрели, как на идиота. Теперь тонкий, невероятно остроумный человек, комик с грустными глазами приоткрывается публике с несмешной своей стороны.

Вы верите, что люди могут быть без ума друг от друга долгие годы?
Верю. Значит, они что-то друг в друге не разгадали. Или просто договорились. Я сейчас говорю, может быть, нелепые вещи, но все сложное в человеческих отношениях решается очень просто: люди должны договариваться. На берегу. Когда есть деньги, договориться проще. Деньги в отношениях с определенного возраста играют более существенную роль, чем в молодости. В молодости есть секс, обострены любовные переживания. Не складывается одна любовь — ничего страшного, будет другая! Пусть любовей будет много, они же все разные. Это счастье! Если же у кого-то она одна и настолько большая, что поглотила все возможные маленькие промежуточные счастья, то людям просто повезло. Но если у тебя такой нет, это не беда. А что? Разве есть законы, ее предписывающие? В один из худших моментов своей жизни Мандельштам спросил жену: «Скажи, почему мы так несчастны?» А она ответила: «А кто тебе сказал, что мы должны быть счастливы?» Но, безусловно, это очень упадническая и очень еврейская философия.

Почему еврейская? В еврействе есть определенная заряженность на поражения.
«Ой, я не знаю, наверное, у меня не получится». В России, кстати, это почему-то есть у многих. Нет такого: я смогу, я лучший, я буду! Удача ведь ищет подготовленного. Просто так она никому не улыбается. Нужно быть в любой момент готовым к тому, что произойдет то, чего ты ждал, и тогда ты сумеешь воспользоваться этим шансом... А у нас страну преследуют бровки домиком. Вместо позитивного наглого искрения в глазах.

Вам эти «бровки домиком» незнакомы?
У меня они были в Киеве. «Ой, по-русски, наверное, петь не получится. Ой, ты вряд ли поступишь в Москве в театральный институт», — говорили мне, потому что туда не поступил мой старший брат. И я подумал: ну ладно, пойду в Киевское эстрадно-цирковое... А в Москву я приехал совсем с другим настроением. И они — бровки — не возвращались. До 1 января 2000 года. В ночь с 31 декабря 1999 года прекратил свое существование дуэт, в котором я работал. И я проснулся утром в гостинице «Славянская» с мыслью: ну и что я буду теперь делать? Судьба тогда мне сказала: «Думал, ты победил, друг мой провинциальный? Сейчас тебе придется все вспомнить!» А я в ответ показал неприличный жест. Потому что даже думать о том, что может что-то не получиться... Я не забыл, откуда я, и никогда не забуду. У меня на исторической родине живут дочь и родители. Но мне, по большому счету, она, родина, ничего хорошего не сделала. Меня принял этот город, я здесь нашел работу, любовь, стал известным, зарабатываю деньги, здесь меня любят. Нет, ну там меня сейчас тоже любят. Приехавшего из Москвы.

У вас сейчас есть семья? Многие отмечают ваше явное «по-грустнение» в роли ведущего шоу «Алчность». С чем связана такая перемена настроения?

Это не грусть, а состояние покоя. Плюс некоторая рабочая растерянность, нормальная для первых программ. Это пройдет. Надо ведь не забыть правила, вовремя сказать «столбовые» фразы, реагировать на игроков и одновременно следовать командам режиссера... Я давно знал, что мог больше того, что у меня было. Я не стыжусь того своего образа, я никогда его не предам. Я его люблю. И я на самом деле такой — только внутри. Я на сцене много веселюсь, на жизнь веселья не хватает. Когда глупые шоу-бизнесовые журналисты из желтых газет с издевкой писали «клоун Цекало», я мог только пожимать плечами. Несчастные люди! Если бы они хоть в чем-то разбирались, они бы знали, что клоун — это вершина профессии артиста. Клоун должен быть всем: акробатом, певцом, танцором. Главная примета настоящего клоуна — грустные глаза. Грустные глаза у смеющегося человека — это трагифарс. Я в этом плане вместе со скальпом снимаю шляпу перед Полуниным. Он на сто шагов вперед всех перешутил. Не знаю, может, я стал грустным клоуном в фильме «Ландыш серебристый», который снял мой друг Тигран Кеосаян... Я вам прочту стихотворение питерского поэта Геннадия Алексеева, которое ус¬лышал еще в 1979 году. Я его очень почему-то понял. «Знакомый клоун мне казался вполне печальным человеком. Ему, как видно, был известен секрет пе-чали настоящей, столь опрометчиво забытой в наши дни. Вокруг него все лопались от смеха». Знаете, я как раз с начала 2000 года решил, что попробую радоваться жизни ежедневно.